Что завезли в европу из нового света. Три открытия колумба, которые дорого обошлись европе

Ряд историков определяет эпоху Великих географических открытий как водораздел между Средними веками и Новым временем: из Южной Америки стали массово вывозить золото и серебро, в Европе появилась достаточная масса наличных денег, и феодальная экономика дала трещину. А где дает трещину экономика, там меняется и общество целиком. Даже если эта теория несостоятельна, то открытие Нового Света изменило облик мира: резко рванули вверх Испанская и Португальская колониальные империи, за ними подтянулись Англия, Франция и Нидерланды, европейцы начали расселяться по миру, изменилась экономика и политическое равновесие. Но всё это - вещи глобальные. В локальном, бытовом смысле дары новых континентов начали проникать в Европу уже с первым плаванием Колумба, а сейчас мы едва ли можем представить нашу жизнь без того, что когда-то путешественники привезли из обеих Америк .

Это знают все

ВИА «Гротеск» пел в отличном мультфильме 1987 года: «Колумб Америку открыл, великий был моряк. Но заодно он научил весь мир курить табак». С первой половиной не поспоришь - Колумб был действительно великим моряком и открыл Америку. Но вот с обучением мира курению можно поспорить.

Безусловно, первыми европейцами, которые узнали о табаке, были матросы с трех кораблей первой колумбовой экспедиции. Начиная с ноября 1492 года, в заметках Колумба и свидетельствах его моряков встречаются сведения о странных обычаях местных жителей, которые дымят листьями, свернутыми в трубочку и зажжёнными. Доподлинно неизвестно, кто был первым европейцем, выкурившим табаку, и где это было. Но предание сохранило такие данные: пионером курения был матрос Родриго де Херес, который начал долгий путь табака по миру. Затем к привычке начали приобщаться все больше моряков, а суровая испанская инквизиция даже заточала их за это в тюрьмы, так как пускать изо рта дым может только сатана.

К началу XVI века табак уже был знаком европейцам, к 1550-м его научились возделывать в Европе, а французский посол в Португалии Жан Вильман Нико распространил моду по всему континенту. Кстати, никотин - это от его фамилии.

Ещё один «колумбов дар», органично вписавшийся в европейские реалии, - картофель. Привез его в Европу не Колумб, а Сьеса де Леон, спустя 50 лет после четвертой колумбовой экспедиции, и поначалу европейцы не очень понимали, что с этим делать. Хотя европейцам того времени были знакомы и свекла, и репа, и брюква, но, чтобы разобраться, в чем суть картофеля, понадобилось время. Вероятнее всего, сказалось то, что доступ к диковинному растению был у путешественников, высшего света и прочего нобилитета, а такие с крестьянским трудом незнакомы. Впрочем, вскоре европейцы сообразили, что у картофеля можно есть корнеплод, и он распространился по всей Европе, а во многих национальных кухнях на севере континента он стал важной частью.

В одном из самых главных произведений времен конкисты о быте индейцев, Флорентийском кодексе, встречается упоминание о том, как ацтеки лечат насморк у новорожденных: «Насморк у новорождённых детей нужно лечить утренней росой, капая несколько капель в нос, или молоком их матерей, или соком особого корня, который на местном языке называется симатль, или провести пальцем, смоченным в томате или в соли ». Неизвестно - из-за обычаев индейцев или из собственного нежелания разбираться в ситуации - европейцы долго высаживали помидор как декоративное растение с яркими красными ягодами, а не потребляли его в пищу. Первое упоминание о рецепте с помидором относится к итальянским кулинарным книгам XVII века, а впоследствии помидор отвоевал себе дорогу на столы получше картофеля.

Все тот же автор Флорентийского кодекса монах-иезуит Бернардино де Саагун рассказывал об огромном разнообразии и применении в медицине, быту и пище маиса, сортов которого насчитывается с дюжину. Это растение, столь памятное нашей истории, называется кукуруза, и привезено оно из Центральной Америки, заселенной ацтеками. Такой потрясающей популярности, как томат и картошка, кукуруза в Европе не завоевала, но зато её выращивают в промышленных масштабах на севере - в США.

Вообще в сочинениях де Саагуна, который с тщательностью отмечал все, что видел у ацтеков, можно встретить целый список вещей, привезенных впоследствии в Европу. Так, еще одна важная часть наших столов, которая обитала в Новом Свете, - индейка. Тут даже название мягко намекает, от кого этот дар.

Менее известные экспонаты

Трудно представить себе вечер на лавочке где-нибудь летом в провинциальном городе без дыма сигарет марок «Прима», «Пётр» и «Дукат». Влияние Нового Света? Конечно. Но если вы присмотритесь, то, скорее всего, обнаружите у этой лавочки еще один подарок Нового Света, и речь не о ламах и папайе. Я говорю о подсолнечнике - всероссийском цветке, который когда-то привезли конкистадоры из Южной Америки. Точно так же, как картофель и томат, его сначала высаживали для красоты, но потом начались изыскания: корзинки подсолнечника жарили и ели с солью, в Германии им пытались заменить кофе. До традиционного применения в качестве сырья для масла дошли позже, в XIX веке, а массовое лузгание жареных семечек стало популярно в России во времена обеих революций семнадцатого года.

Пока наш список получается очень продовольственно-съестным, но были и такие товары, которые остались либо декоративными, либо применяются в быту. Например, морские свинки были одомашнены инками еще в 5 тысячелетии до н.э., и к вторжению испанцев в 1530-х у них сложилась целая культура селекции и выращивания этих зверьков. Испанские чиновники, которые ездили по стране инков с конкистадором Гонсало Хименеса де Кесада, отмечали, что местные хорошо обеспечены мясом оленей и корис - животных наподобие кролика, которых индейцы выращивают и забивают. Для населения Южной Америки морские свинки были важнейшим источником мяса, а у индейцев Верхних Анд даже существовал идол Пайгинок, молитвы которому должны были приумножить койев (название морских свинок в Перу). Для многих поколений пушистых зверьков переезд в Европу стал спасением - в Старом Свете их не ели, а содержали в декоративных целях.

Еще один приятный подарок Колумб привёз из самой первой экспедиции. Он заметил, что индейцы часто спят в своих хижинах и вне их на хлопковых сетях, натянутых над землей. Как вы догадались, речь о гамаке. Это лежбище пришлось по вкусу матросам, и вскоре такая постель стала привычной для корабельных трюмов. Кстати, само слово «гамак» уникально тем, что оно пришло из языка багамских индейцев и практически не изменилось с тех пор.

Количество растений, привезенных из обеих Америк, велико и обширно. Помимо вышеупомянутого, тут еще какао, ваниль, фасоль, некоторые виды тыкв, батат, арахис, ананас, авокадо и еще целый ассортимент условного Сенного рынка. Немало животных попало в Европу из-за океана: ондатра, нутрия, ламы и альпаки (они, правда, прижились только в зоопарках).

Так что ложитесь в гамак, заваривайте какао, берите картошку, вареную кукурузу, на колени - морскую свинку, на шею - шарф из ламы и мысленно благодарите Колумба за его попытку найти Китай, а Изабеллу Кастильскую - за религиозное рвение, которое побудило её проспонсировать колумбову экспедицию. Королева, кстати, предполагала обойти Османскую империю с востока и освободить Гроб Господень.

P. S. От курения и подсолнуха лучше воздержаться.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Сост. Е. Б. Никанорова::: Как Христофор Колумб открыл Америку

25 сентября 1493 года адмирал и вице-король Ко­лумб отправился в свое второе плавание. Теперь к от­плытию в Новый Свет готовились не жалкие барки с отчаянными головорезами, а гордый флот в семнадцать больших судов. На палубах теснилась пестрая толпа: тут на ходились и отважные дворяне (идальго), мечтав­шие о славе и завоеваниях, и купцы, заранее считавшие прибыль, которую они выручат за малоценные безде­лушки с невежественных индейцев, и мастеровые > гото­вые нести в Новый Свет культуру Старого Света, и, на­конец, отважные искатели приключений, которым нече­го было терять. Молчаливые и сосредоточенные стояли тут же несколько бенедиктинцев в одежде своего орде­на - то были первые европейские миссионеры.

Благочестивая Изабелла особенно заботилась о спа­сении души своих новых подданных; вместе с королем и инфантом Хуаном она была восприемницей при кре­щении шести индейцев. Кроме того, в этой экспедиции участвовали многие лица, снискавшие себе славу впо­следствии. В числе их находились Диего Колумб, млад­ший брат адмирала, Алонсо де Охеда, будущий откры­ватель Венесуэлы, Понсе де Леон, открывший Флориду, и Хуан де ла Коса, знаменитый составитель географиче­ских карт.

Наконец флот вышел в океан, и после короткой сто­янки у Канарских островов эскадра при благоприятном пассате без всяких приключений совершила весь пере­ход в 20 суток, придерживаясь на этот раз несколько более южного направления.

В субботу, 2 ноября, вечером, Колумб по цвету воз­духа и воды предсказал близость земли, и на другое ут­ро мореплаватели криками радости и пушечными зал­пами приветствовали остров, который в честь воскре­сенья назван был Доминика (Воскресенье). Из моря одна за другой поднимались вершины, покрытые густым лесом, стаи попугаев перелетали с одного острова на другой, на одном из них сверкавший водопад издали казался ниспадающим с облаков. Этот остров Колумб назвал Гваделупой.

Направившись к северо-западу, Колумб открыл ост­рова Монтсеррат, Сан-Мартин, Санта-Крус. Жители этих островов имели хорошие жилища и одевались в бу­мажные ткани; испанцы заметили, что они сохраняли высушенными части человеческих тел, и догадались, что у этих дикарей существует страшный обычай убивать и съедать своих пленных. Колумб слышал и ранее об этом и знал, что этих людоедов называли, как ему показа­лось, канибами, откуда и произошло название «канни­балов» для подобных племен.

Вскоре самому Колумбу пришлось познакомиться с дикой отвагой хищных караибов. К берегу был послан за водой бот, и к нему приблизилось индейское каноэ с шестью караибами. Некоторое время индейцы с удив­лением смотрели на чудесных иноземцев, пока им не от­резали путь к берегу. Заметив это, они схватились за оружие, несмотря на то, что их было всего шестеро, а испанцев двадцать четыре, и хотя у них были только луки и стрелы с наконечниками из рыбьих зубов, но наконечники эти были отравлены ядом плодов манза- нильи, а стрелы летели с такой силой, что пробивали панцири и щиты. Двое испанцев были ранены, и один из них смертельно. Когда лодка дикарей опрокинулась, они быстро поплыли к берегу, продолжая стрелять из воды. Европейцам, однако, удалось захватить мужчину и женщину; первый умер от раны, женщину же позже отвезли в Испанию, где она привлекала всеобщее вни­мание своим диким упорством, черными кругами вокруг глаз и в особенности странным обычаем всех караибов носить на икрах и на руках тесные подвязки, от которых руки и икры безобразно вспухали.

В конце ноября флот прибыл к Эспаньоле (Гаити). Матросы, участвовавшие в первом плавании, с восторгом узнали места, где они провели столько прекрасных дней, а вновь приехавшие с любопытством слушали их рассказы.

К вечеру 27 ноября флот подошел к тому месту, где был построен Навидад. Согласно условию, сделали два пушечных выстрела, но на них отвечало только эхо гор, а кругом продолжала царить мертвая тишина. Все с тревогой ожидали утра. Вдруг среди темноты раздался крик: «Альмиранте!» («Адмирал!») Колумб подошел к борту с факелом в руке, и на корабль поднялся инде­ец с несколькими кусками золота. Из неясных и плохо понятных и переведенных слов адмирал узнал нерадост­ные вести: из оставшихся тут европейцев одни умерли, другие ушли внутрь острова с несколькими индейскими женщинами.

Настало утро. Год тому назад здесь сновали много­численные каноэ индейцев, теперь же не показывалось ни одного. На берегу не толпились доверчивые туземцы, нигде не видно было дыма, напоминавшего о гостепри­имной кровле. Со страхом сошел Колумб на берег, где нашел только остатки пожарища и развалины форта Навидад. Кругом валялись лохмотья европейских одежд, черепки и осколки европейской утвари. Скоро нашли и несколько заросших высокой травой могил ев­ропейцев, ясно говоривших, что последние умерли уже несколько месяцев тому назад.

Только постепенно узнали печальную историю пер­вого поселения в Новом Свете. По отплытии Колумба некоторые своевольные колонисты возмутились против своих начальников, многие пали во время борьбы, а другие ушли во вновь открытую и богатую золотом стра­ну Чибао. Наконец какой-то касик овладел фортом и сжег его. Такова была грустная история первого евро­пейского поселения в Вест-Индии. При этом и доверие туземцев исчезло, а сам Гуаканагари держал себя сдер­жанно, почти подозрительно, и в одно прекрасное утро туземцы покинули берег.

Колумб также не хотел долго оставаться на этом не­счастливом месте: он вскоре отыскал более удобный пункт для нового поселения при устье трех речек с от­личной гаванью и прекрасным климатом, где и в декаб­ре-месяце веяли теплые ветры. Началась оживленная деятельность: плотники и мастеровые бодро принялись за устройство первого в Новом Свете христианского го­рода, с церковью, базаром и ратушей, названного в честь королевы Изабеллой. Но и этому поселению не посчастливилось: эта вечная весна скрывала за собой коварный климат. Уже несколько недель спустя треть европейцев заболела лихорадкой, и сам Колумб лежал три месяца больным.

Между тем Колумб поручил Охеде исследовать ост­ров, а главное - проникнуть в золотоносные горы Чи­бао. Через шесть дней Охеда вернулся с речным песком, в изобилии содержащим этот драгоценный металл. Это была радостная весть среди тяжелых обстоятельств. Колумб мог теперь доказать испанским монархам, что его обещания были не совсем безосновательны. Нужда­ясь снова в съестных запасах, лекарствах, винах и ло­шадях - этих страшилищах в глазах индейцев, никог­да не видевших таких больших, сильных четвероногих, Колумб доносил о плодородности страны, о необыкно­венно быстром росте здесь сахарного тростника и зер­новых хлебов и вместе с тем послал злополучное пред­ложение - ловить караибов и продавать их в рабство для покрытия расходов по колонии.

Между тем вскоре по отплытии кораблей в Испанию среди поселенцев стали проявляться ропот и недоволь­ство, и скоро многими овладело тупое равнодушие. Гос­подам, не привыкшим работать, но любившим хорошо есть, приходилось молоть хлеб и питаться плохим горо­ховым супом. Но вместо того чтобы заняться в качест­ве простых колонистов обработкой необычайно плодо­родной земли и тем обеспечить себя, все помышляли только о золоте и открыто жаловались на то, что их будто бы обманули. С затаенной ненавистью смотрели поселенцы на своего повелителя, к тому же не испанца, который, между тем, без различия звания и положения, от каждого требовал строгого повиновения, и вскоре возник заговор, с целью завладеть кораблями и уехать на родину. Колумб вовремя узнал о нем и заковал в це­пи главного зачинщика, Берналя де Писа, чтобы при первом же случае отослать его в Испанию. Спокойствие было восстановлено, но зато Колумба стали считать же­стоким.

Колумб старался забыть все эти неприятности и стре­мился к новым открытиям, к своей заветной цели - най­ти землю Катай. Океан был его родной стихией, и толь­ко здесь проявлялись во всей своей силе его наблюда­тельный ум, неустрашимость и твердость; он не был соз­дан организатором чего-либо.

Сначала он решил исследовать внутренность острова и в марте 1494 года с небольшим отрядом вышел из Изабеллы. С неимоверными трудностями прошли они через высокие прибрежные горы и проникли через един­ственное узкое ущелье в прелестную долину «Королев­ское поместье», по которой отряд прошел с распущен­ными знаменами и при звуках труб. Высокая трава поч­ти скрывала всадников, а величественные пальмы приво­дили путников в изумление. В горной местности Чибао Колумб основал сильный форт Святого Фомы, назначив его местом хранения добываемого в стране золота.

Затем Колумб оставил в Изабелле большую часть своего отряда, назначив начальником его брата своего Диего, а сам 24 апреля 1494 года на трех неглубоко сидящих судах, дозволявших приближаться к берегам, отправился исследовать неизвестные окружающие моря.

Миновав пустынный Навидад, эскадра направилась к западу и скоро достигла восточной оконечности Кубы, Пунта де Манси. Получив сведения о стране, богатой золотом, Колумб поплыл к югу и 5 мая остановился у острова Ямайка. Здесь эскадру окружили большие, фу­тов в 90 длины (1 фу Т - английская мера длины, равная 0,3048 метра), пироги с вооруженными бесстрашными индейцами, головы которых были украшены коронами из перьев, а с берега донеслись глухие звуки боевых индейских труб. Но когда на туземцев выпустили собак, они заключили мир.

Убедившись, что золота здесь мало, Колумб снова направился к северу с целью исследовать Кубу. Осто­рожно и с трудом пробирались корабли между бесчис­ленными необитаемыми островками, постоянно тревожи­мые то теми, то другими явлениями природы. Каждый вечер разражалась ужасная гроза, но за нею всегда следовало прекрасное утро. Море принимало разные цвета, и однажды корабли попали в молочное море - явление, происходящее от плавающих в море бесконеч­но мелких частиц земли. Путешественники наши береж­но наполнили водой бочку, чтобы показать в Испании это чудо природы. Затем цвет воды сделался зеленым, а потом совсем черным.

Три месяца продолжалось это трудное плавание. Ко­рабли попортились, и обнаружилась течь, а подмочен­ный провиант сделался негодным. Полагая, что Куба не остров, Колумб воротился. Если бы он проплыл еще двое суток, то достиг бы западной оконечности Кубы, мыса Святого Антония, откуда, конечно, поплыл бы да­лее к западу и попал бы на материк новой части света. Но ему не суждено было узнать все значение своих от­крытий, и он всю жизнь продолжал думать, что доплыл до Азии.

На обратном пути к Гаити Колумб сильно захворал. Он не спал тридцать ночей, делил все лишения со свои­ми матросами, переносил даже более, чем все они, и крепкий организм его не выдержал. Испуганный экипаж привез его в гавань Изабеллы полумертвым, в бессозна­тельном состоянии. Когда Колумб пришел в себя, он, к радости своей, увидел около своей постели брата свое­го Бартоломе, который, узнав об открытиях брата, по­спешил из Англии через Испанию в Гаити. Будучи сам еще слишком слабым, Колумб назначил его своим на­местником, превысив тем самым свои полномочия. Ко­роль Испании долго не мог ему этого простить.

Бартоломе Колумб обладал спокойным и реши­тельным характером, и когда однажды морские разбой­ники ограбили его дочиста, он стал добывать себе сред­ства к жизни составлением карт, чем и обратил на себя внимание английского короля Генриха VII. Как моряк и естествоиспытатель, он уступал своему честолюбивому брату, но превосходил его твердостью характера и по­тому всегда имел на него влияние.

Бартоломе прибыл из Испании на Гаити с тремя су­дами через четыре дня после отплытия Христофора.

Уехавшие на этих судах в Испанию поселенцы наме­ренно распространили там слух о безвыходном положе­нии колонии, обвиняя во всем адмирала.

Между тем поселенцы - офицеры и солдаты, дворя­не и рабочие - безжалостно обременяли несчастных ин­дейцев тяжелой работой, истязали их, чтобы добыть от них золота, обижали их жен и детей, так что под конец даже этот терпеливый, гостеприимный и кроткий народ потерял терпение и возмутился против своих притесни­телей. Составился даже заговор, в котором приняли уча­стие четыре касика, и в числе их воинственный Каона- бо, предавший пламени больницу с 40 больными и в те­чение целого месяца осаждавший форт Святого Фомы. Один Гуаканагари оставался верен испанцам и изве­щал Колумба о планах своих соплеменников.

Прежде всего было необходимо обезопасить себя от Каонабо. Сам Колумб был еще слишком слаб. Тогда отважный Охеда хитростью овладел этим касиком, и вскоре весь остров был покорен и во многих местах уст­роены маленькие форты. Каждый индеец обязан был отныне доставлять известное количество золотого песка или тюк хлопчатой бумаги. Но обещанных Колумбом золотых гор не оказалось, а бессмысленные поиски зо­лота нередко доводили испанцев до голодной смерти в плодороднейшей стране света. Индейское население ста­ло вымирать; изо дня в день рылись они в золотоносном песке или возделывали под палящими лучами солнца поля маниока, с тоской вспоминая свою прежнюю безза­ботную жизнь, свои песни и пляски под звуки раковин. Жизнь стала для них мучением, и многие из них конча­ли самоубийством. Когда же наконец они убедились, что испанцы добровольно не возвратятся на небо, то реши­ли голодом заставить своих притеснителей удалиться и в один прекрасный день побросали свои жилища и бе­жали в горы, где надеялись прокормиться охотой и кор­нями. Даже преданный европейцам Гуаканагари уда­лился в леса. Но там между ними распространились по­вальные болезни, унесшие несколько тысяч индейцев, а вернувшихся к прибрежью ожидало прежнее рабство.

Между тем Колумбу грозила новая неприятность: из Испании приехал королевский уполномоченный Агуадо с поручением собрать сведения о положении колонии, и Колумб вынужден был вместе с ним вернуться в Испа­нию, чтобы оправдаться перед монархами. Перед отплы­тием судьба еще раз побаловала Колумба: один из ис­панцев женился на вдове касика, скоро заметившей тоску мужа по его единоплеменникам, и, чтобы привя­зать его к себе, она указала ему на юге острова бога­тые золотоносные жилы. Благодаря этому Колумб мог привезти в Европу весть о находке богатых золотых рудников.

Перед отплытием разразилась страшная буря, пото­пившая в гавани Изабеллы четыре каравеллы, и только 10 марта 1496 года Колумб на двух судах отплыл в Ис­панию. С ним ехали 225 человек прежних поселенцев - больных, недовольных и разочарованных обетованной страной. На кораблях находились также тридцать плен­ных индейцев, и между ними Каонабо. К несчастью, Ко­лумб уклонился слишком далеко к югу, где его задер­жали встречные ветры. На судах начался голод, и дело дошло до того, что экипаж хотел съесть индейцев, но Колумб решительно воспротивился этому ужасному на­мерению и с замечательной точностью вычислил, что земля должна находиться невдалеке. На следующий день действительно показался мыс Святого Винцента, и 11 мая 1496 года в гавани Кадиса корабли бросили якорь.

На этот раз Колумб не сразу добился аудиенции. Ис­пания воевала с Францией за Неаполь, и королевская чета была занята заключением знаменательного брака их дочери Иоанны с Филиппом Бургундским (благода­ря этому браку, Карл V, сын Иоанны и Филиппа Бур­гундского, сделался государем Нидерландов, Австрии, Германии и Испании).

При этих обстоятельствах Фердинанду и Изабелле было не до дикарей Нового Света. Колумб и индейцы не имели уже прелести новизны, и потому народ также меньше интересовался ими.

Наконец монархи благосклонно приняли Колумба, утвердили его права и привилегии и даже утвердили назначение наместником Бартоломе Колумба, но адми­ралу не удалось добиться отмены декрета, дозволявше­го всем и каждому снаряжать на свой счет суда и де­лать открытия в новых землях.

Бенедиктинцы - члены католического монашеского ордена, основанного около 530 года Бенедиктом Мурсийским в Италии

Как первый же в истории отпуск на Карибах обернулся эпидемией, повлиявшей на ход европейской истории

Как первый же в истории отпуск на Карибах обернулся эпидемией сифилиса

В 1493 году Колумб и его друзья вернулись из первого в мире тура по Карибам и привезли гостинцы: новый путь в Индию (на самом деле нет), земельные приобретения для короны, табак, кокосы, сифилис и тропические плоды. Разумеется, сифилис был незапланированным подарком. Хотя не исключено, что индейцы-араваки намеренно подсовывали белокожим подпорченный товар.

Вернувшись из путешествия, зараженные, но все еще верящие в то, что «почешется и пройдет» моряки и солдаты принялись делать то, что подобает морякам и солдатам. Они начали прожигать полученные дублоны в борделях и быстро пришли к банкротству. После этого беднягам (и тем, кто заразился посредством них) не оставалось ничего, кроме как снова пойти работать наемниками.

Если верить кастильскому доктору Раю Диасу де Исле, первым в мире пациентом с сифилисом стал Винсент Пинзон, который, если что, был капитаном «Ниньи» - одного из трех кораблей, на котором команда Колумба открыла Америку.

Карл VIII пытается оттяпать Неаполь, а сифилис готовится оттяпать нос Карлу VIII

В Европе как раз разгорелась очередная серьезная буча, так что наемники были в цене. Французский король Карл VIII, женившийся на 15-летней Марии Анжуйской, мечтал завоевать ее сердце и заодно прославиться как великий завоеватель. Однако ничего из этого не вышло, все получилось даже хуже, чем «хуже не бывает».

У Карла VIII было не только смешное лицо, но и некие права на итальянские земли, поэтому он снарядил поход и отправился завоевывать Неаполитанское королевство и все, что попадется по дороге. Кроме армии солдат, состоявшей из 30 тысяч человек, он снарядил армию полковых проституток, которых было не меньше восьми сотен. Позаботившись о своих бойцах, Его Величество не забыл и про себя, забрав с собой целый гарем фрейлин, которые должны были «помогать по хозяйству». Хозяйство великого полководца не оставалось бездеятельным, так что он подавал заразительный пример войскам.

Сначала кампания шла преотлично. Неаполь быстро пал к ногам Карла, и он провозгласил себя королем Неаполитанского и Иерусалимского королевств, а также императором Востока. Чего еще желать мужчине в 24 года? По случаю невероятной победы король и его войска устроили грандиозную двухмесячную оргию, на которую стеклись тысячи проституток со всей Италии. В такой обстановке даже пары больных сифилисом маркитанток и солдат хватило бы, чтобы устроить эпидемию. Зараженных было явно больше и вскоре едва ли не каждый третий боец в славной армии был покрыт язвами.

Причиной сифилиса посчитали каннибализм и секс с конями

Поветрие грянуло как гром среди ясного неба. Это была словно чума, но гораздо уродливее и ужаснее. Она распространялась неведомым образом и немедленно породила массу кривотолков.

Современники этого поветрия рассуждали так: если чуму Господь послал за смертные грехи, то новую, еще более подлую болезнь, - за что-то намного более отвратительное. Отсюда пошли две первых теории происхождения сифилиса. Первая гласила, что это - кара за каннибализм, которым занимались солдаты Карла. Вторая говорила о том, что причиной стали массовые сношения с лошадьми. Хотя мы-то понимаем: кому нужны лошади, если Его Величество позвал на вечеринку тысячи самых горячих итальянских дев?

Карл VIII терпит поражение и умирает как подобает королю-неудачнику

Удача отвернулась от французов, объединенные силы итальянцев и испанцев выгнали армию сифилитиков обратно во Францию. Карл был посрамлен и в довершение переболел оспой, которая изуродовала его лицо. Было бы логично и иронично, если бы на самом деле это был сифилис, но, скорее всего, это не так. Приехав домой, король настрогал потомство, и ни у кого не было проблем с венерической болезнью, так что ему действительно хватило ума уберечься от этой хвори.

Карл, потерпевший унизительное поражение, распустил войска, а вместе с ними и наемников, которые хлынули во все уголки Европы, разнося «любовную чуму». Цунами эпидемии было таким мощным, что всего за полтора десятка лет сифилис разнесся по всей Евразии и Севрной Африке. В 1512 году с ней столкнулись даже японцы, которые, казалось бы, всеми силами пытались отгородиться от остального мира.

Как сказал Вольтер: «В своем легковерном походе на Италию французы приобрели Геную, Неаполь и сифилис. Потом они были отброшены и потеряли Неаполь и Геную, но сифилис остался при них».

Кстати, король Карл VIII вскоре после провальной экспедиции в Италию погиб слегка неестественной смертью: нечаянно ударился головой об косяк двери и разбил голову, словно перезрелую тыкву. Видимо, придворные были настолько недовольны тем, что с подачи их монарха сифилис стали называть «французской болезнью», что даже не стали придумывать ему смерть с фантазией, как, например, в случае с тезкой короля, Карлом Злым.

Сифилис изменил ход истории

Сифилис изменил мир гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Это была не просто очередная инфекция - он стал рычагом, который сдвинул горы истории. Во многом благодаря сифилису состоялся раскол церкви и к успеху пришли протестанты. Пуританство не нашло бы такого отклика в сердцах паствы, если бы у нее не было живого (а иногда уже и нет) подтверждения того, как Господь карает за разгульную жизнь.

Именно из-за того, что сифилис, прежде всего, пагубным образом влияет на волосы, появились парики, ставшие визитной карточкой Нового времени. Неудивительно и то, что человечество вспомнило и начало активно использовать еще одно прекрасное изобретение - презервативы.

Точно также необходимость лечить провалившиеся носы дала толчок европейской хирургии. Операция по восстановлению носа делалась причудливым образом: у пациента вырезался кусок кожи с руки, но не полностью - должен был оставаться лоскут, соединенный с телом, чтобы кровеносные сосуды продолжали снабжать этот кусок кожи кровью. Затем лоскут прикладывали к носу, и пациент был вынужден ходить с привязанной к голове рукой до тех пор, пока кусок кожи не приживется на месте носа. Человек, который придумал это, был или гением или безумцем.

Именно сифилис помог Нидерландам обрести независимость от Испании. Болезнь была одной из основ антииспанской пропаганды: голландские протестанты утверждали, что источником заразы являются католики и, избавившись от их гнета, можно будет победить и болезнь.

Как бы там ни было, ни религиозная пропаганда, ни страх перед ужасающей болезнью не победили сифилис. Люди продолжали блудить направо и налево, несмотря ни на что. Достаточно сказать, что в Европе эпохи Возрождения он вообще стал основной причиной смерти. Грубо говоря, у среднестатистического европейца было больше шансов умереть от сифилиса, чем от войн, голода, иных болезней и уж тем более старости. На этом фоне тот факт, что у трех из Римских Пап предположительно была эта постыдная хворь, не кажется таким уж удивительным.

Эвфемизмы для сифилиса
(которыми можно блеснуть в компании)

Слово «Сифилис» имеет любопытную (и довольно скабрезную) историю происхождения. Его придумал врач и поэт Джироламо Фракасторо, который дал имя «Сифилус» (то есть «друг свиней») герою своей поэмы. В ней автор иносказательно рассказывал о симптомах болезни и представил свою версию ее происхождения: пастух Сифилус, истосковавшийся по женщинам, возлежал со своими свиньями и за это был наказан брезгливыми богами.

История всем понравилась и заразу начали называть «Сифилис». Хотя до этого у нее было много других звучных прозвищ: Черный Лев, Купидонова болезнь, Великая оспа, Венерическая чума, а шотландцы дали ей суровое название Грандгор, которое больше подходит этой болезни, чем легкомысленный «Сифилис».

В нашем обзоре поговорим, о том что привез из Америки в Европу Колумб после своего первого путешествия, а также о влиянии продуктов и богатств из Нового Света на Европу, Африку и Азию.

В первой части о конкретных продуктах и вещах, которые, насколько известно, привез из Америки на своих двух кораблях непосредственно Колумб и его команда, после завершения своей первой экспедиции в Новый Свет (а точнее на нынешние Багамские острова, Кубу и Гаити) в 1492 г., когда он, собственно и открыл Америку.

Во второй части обзора о том, как повлияли новые продукты и богатства из Нового Света на тогдашнюю Европу, Азию и Африку.

Также мы приведем карту продуктов, которые попали из Нового Света в Старый, и наоборот. В обзоре используются, среди прочего, материалы из двух юбилейных выпусков издававшегося правительством США на русском языке журнала «Америка» к 500-летней годовщине открытия Колумбом Америки (№ 6 за 1991 г. и №10 за 1992 г).

Что привез из Америки Колумб

Христофор Колумб (исп.

Христофор Колумб (исп. Cristobal Colon).

Со старинной гравюры.

Колумб привез из своего первого путешествия в Америку шестеро индейцев, а также подвесной гамак, увиденный у индейцев, а еще листья табака, ананас и птицу индейку, а также перья птиц .

Колумб привез из Америки гамак

Сети их хлопковой ткани, на которых спали индейцы, назывались у них гамаками. Гамак — одно из немногих слов коренных жителей Багамских островов, сохранившееся до наших дней .

Через несколько десятилетий после открытия Америки от коренного населения не только Багамских островов, но всех островов Вест-Индии не осталось в живых ни одного человека, меланхолично отмечает в примечаниях русское издание 1993 г. документального труда «История великих путешествий» (создавался в 1870-1880 гг.), написанного небезызвестным Жюль Верном, и рассказывающего в т.ч. и о путешествиях Колумба. При том, что индейцы карибы остались в континентальной части Южной Америки. Возвращаясь же к вопросу гамака, заметим, что на испанском слово гамак звучит как hamaca (примерно так оно звучало и у индейцев таино — т.е. индейцев Вест-Индии и Гаити), hamaca значит в переводе «рыбная сеть».

Колумб, как пишет Жюль Верн в своем упомянутом выше документальном труде, увидел гамак на открытом и наименованном им острове Фернандина (Fernandina, ныне Лонг-Айленд (Long Island) в составе государства Содружество Багамских островов) .

«Подстилки, на которых индейцы спят, похожи на сети и сплетены из хлопковой пряжи», цитирует Жюль Верн испанские заметки того времени о гамаке.

После того, как с помощью Колумба гамак попал в Европу, он быстро распространился во флотах европейских держав . Так в 1590 г. гамак был официально принят в Королевском флоте Великобритании.

Колумб привез из Америки шестерых индейцев

Кроме гамака, Колумб привез из Америки, после своего открытия Нового Света в 1492 году, шестерых индейцев .

Напомним, что во время своего первого путешествия, когда Колумб и открыл Америку, он посетил только Багамские острова, Кубу и Гаити, а затем вернулся назад, чтобы вскоре отправится снова из Испании в Америку. О судьбе шестерых индейцев, привезенных Колумбом в Испанию из первого путешествия, издававшийся правительством США на русском языке журнал «Америка» писал в своей статье «Христофор Колумб и его время», вышедшей к 500-летней годовщине открытия Колумбом Америки (№ 10 за 1992 г.):

«Что случилось с шестью индейцами, которых Колумб привез в Испанию? Их приняли торжественно. Колумб организовал величественное шествие к королевскому дворцу, и поглазеть на индейцев, шествовавших через всю Барселону в экзотических одеждах, собрались толпы . Что думали индейцы обо всем этом, нам никогда не узнать.

В последующие годы Колумб жестко правил жителями Нового Света, но его первое записанное впечатление о них полно теплоты:

«Что бы вы ни попросили у них из того, что у них есть, они никогда не ответят отказом, а скорее поделятся с вами и выкажут так много любви, будто дарят свои сердца, и независимо от ценности вещи они неизменно довольствуются безделушкой, которую им преподносят в ответ... Я раздал им тысячу приятных вещиц, которые я закупил, чтобы они полюбили нас и в дальнейшем были бы обращены в христианство и были бы склонны служить Вашим Величествам и Кастилии, и стараться помочь нам, и делиться с нами тем. что у них в избытке и что нам необходимо».

Обращение их в христианство было самой первостепенной задачей. Тех шестерых, которых Колумб привез в Испанию, тут же крестили и назвали христианскими именами, причем король Фердинанд, королева Изабелла и инфант (наследник) Дон Хуан были их восприемниками .

К огда Колумб отправился во второе плавание к берегам Нового Света в сентябре 1493 года, пятеро из них вернулись с ним. Шестой, по имени Дон Хуан, остался при испанском королевском дворе . Примерно через два года он умер», — отмечал журнал «Америка».

Как пишут источники, все шестеро индейцев, привезенных Колумбом из первого путешествия в Америку, принадлежали к таино . Таино — это введенное позднее собирательное название аборигенских аравакских племен, населявших к моменту открытия Америки острова Гаити, Пуэрто-Рико, Куба, Ямайка, Багамские острова и северные из Малых Антильских островов, до острова Гваделупа. Однако в различных источниках по-разному описывается, все ли эти индейцы были из Эспаньолы (Española, так первоначально остров, ныне известный как Гаити, назвал Колумб) или же некоторые из них были с Багамских островов, Жюль Верн в своем упомянутом документальном труде «История великих путешествий» пишет, что «индейцы были из Эспаньолы». Отметим, что таино считались более миролюбивыми индейцами, чем их соседи с Малых Антильских островов (например, с Гваделупы) — карибы. Тем не менее, таино были все в шрамах из-за войн .

Колумб писал в своем дневнике о первой встрече с индейцами (они были из народности таино) при открытии Америки (считается, что эта встреча произошла на острове Сан-Сальвадор (San Salvador Island), также известный как Остров Уотлинга, ныне в государстве Содружество Багамских островов (Commonwealth of The Bahamas, подробнее здесь):

«У многих я видел рубцы на теле; объясняясь знаками, я спросил их, отчего у них эти рубцы, и они таким же образом растолковали мне, что сюда приходили люди с других, лежащих рядом островов, и хотели эти люди захватить их всех, они же оборонялись . И я думаю, и иные думают, что сюда те люди пришли с материковой земли, чтобы захватить всех живущих здесь в плен».

Как напоминает Жюль Верн в своем документальном труде об открытии Колумбо Америки: «к асик (вождь) на острове Эспаньола (Гаити) попросил Колумба защитить испанским (огнестрельным) оружием его соплеменников от людоедов-карибов, которые часто совершают набеги на близлежащие острова и увозит к себе индейцев. Колумб обещал касику свое покровительство (но отказался стрелять в индейцев)». Как отмечает в примечаниях уже упоминавшееся русское издание 1993 г. документального труда «История великих путешествий», написанное Жюль Верном: «Испанцы исказили это непривычное для них слово «кариб» и говорили вместо «кариб» — «каниб». Отсюда произошло слово «каннибал» — людоед». Близко с племенем карибов Колумб познакомился во время второго своего путешествия осенью 1493 г ., при открытии острова Гвадалупе (Гваделупа , названного так в честь одного из испанских монастырей).

«Испанский летописец XVI века Бартоломе Лас Касас в своей «Истории Индий» так говорит об этом острове: «Адмирал приказал направить к берегу две лодки, чтобы попытаться захватить на острове местных жителей и выведать от них, что возможно, об этой земле и о людях, ее населяющих, и о том, как далеко она находится от Гаити (Эспаньолы).

Адмиралу привели двух юношей, и они знаками дали ему понять, что живут не на этом острове, а на другом, который называется Борикен (Пуэрто-Рико). Всеми способами, какие только возможны — руками, глазами и жестами, выражавшими душевную горечь, — о ни убеждали адмирала, что этот остров населен карибами, которые взяли их в плен и привезли с Борикена (ныне о. Пуэрто-Рико, США), чтобы, по своему обычаю, их съесть ».

Испанцы увидели на берегу поселок из тридцати круглых деревянных хижин, покрытых пальмовыми листьями. Внутри хижин висели плетеные постели, которые индейцы Гаити (Эспаньолы) называли гамаками. При приближении чужеземцев дикари убежали в лес, бросив нескольких пленников, предназначавшихся для очередного людоедского пиршества. Матросы нашли в жилищах обглоданные человеческие кости, отрубленные руки, ноги и головы. По-видимому, жители Гвадалупе и были теми самыми карибами, о которых с ужасом раннее говорили туземцы Гаити (Эспаньолы)... »

Также в ходе второго путешествия Колумба 14 ноября 1493 г. эскадра пристала к острову Санта-Крус (Santa Cruz, ныне относится к Американским Виргинским островам, США). Там произошла первая встреча лицом к лицу испанцев с карибами (караибами), которую подробно описывает лекарь второй экспедиции Колумба — Диего Альварес Чанка (Diego Álvarez Chanca):

«Из лодки, отправленной к берегу, высадилось несколько человек; они направились к селению, жители которого уже успели скрыться. Там испанцы захватили пять или шесть женщин и несколько мальчиков. Почти все они, по их словам, были пленниками карибов, как и на острове Гваделупа.

Как раз в тот момент, когда наша лодка с добычей собиралась в обратный путь к кораблям, у берега показалось каноэ (пирога), в котором было четверо мужчин, две женщины и мальчик. Увидев флотилию, они (карибы. Прим. сайт), пораженные этим зрелищем, оцепенели от удивления и в течение долгого времени не в состоянии были двинуться с места, оставаясь от нее на расстоянии почти двух выстрелов из (пушки) бомбарды. Тут-то их заметили из лодки и с кораблей. Тотчас же лодка направилась к ним, близко держась берега, а они все еще находились в оцепенении, глядя на корабли, удивляясь им и прикидывая в уме, что это за странная штука. Заметили же они лодку только тогда, когда она вплотную подошла к ним, и поэтому они уже не смогли уйти от преследования, хоть и пытались это сделать. Наши же кинулись на них так стремительно, что не дали им возможности уйти.

Видя, что бежать им не удастся, карибы с большой отвагой натянули свои луки, причем женщины не отставали от мужчин. Я говорю «с большой отвагой», потому что их было всего шестеро — четверо мужчин и две женщины — против двадцати пяти наших. Они ранили двух моряков, одного два раза в грудь, другого — в бок. И они поразили бы своими стрелами большую часть наших людей, не будь у последних кожаных и деревянных щитов и не подойди наша лодка вплотную к каноэ и не опрокинь его. Но даже и после того, как каноэ опрокинулось, они пустились вплавь и вброд — в этом месте было мелко, — и пришлось немало потрудиться, чтобы захватить карибов, так как они продолжали стрелять из луков. Несмотря на все это, удалось взять только одного из них, смертельно ранив его ударом копья. Раненого доставили на корабль».

Этот эпизод показывает, что индейцы карибы дорого ценили свою свободу и готовы были сражаться за нее до последней капли крови.

Карибы показались испанцам «весьма свирепыми». В отличие от других индейцев, они носили длинные волосы и обводили глаза черной краской. Все тело они покрывали татуировкой и перетягивали жгутами мускулы рук и ног, отчего они становились необыкновенно упругими», — пишет Жюль Верн в документальном труде «История великих путешествий».

Таким образом, таино и карибы — были первыми индейским народностями, с которыми ознакомился Колумб при открытии Нового Света. Карибы теперь проживают только в континентальной части Южной Америки, но не на Карибских островах, а таино полностью вымерли.

Колумб привез из Америки листья табака

В октябре-ноябре 1423 г. во время пребывания Колумба на острове Сан-Сальвадор (напомним, San Salvador Island, также известный как Остров Уотлинга, ныне в государстве Содружество Багамских островов (Commonwealth of The Bahamas), и затем на Кубе во время продолжения первого путешествия Колумба при открытии Америки «испанцы были удивлены обычаем местных жителей зажигать какие-то листья, свернутые в трубочку, и вдыхать от них дым. Таким образом испанцы впервые столкнулись с употреблением табака, а затем переняли этот обычай, и курение табака распространилось по всей Европе». Как считается первым человеком из Старого света, который перенял привычку к курению был матрос флагманского корабля Колумба Родриго де Херес (Rodrigo de Jerez). Он, наряду с другими испанцами поучил от индейцев листья в дар, предположительно на острове Сан-Сальвадор 12 октября 1492 года.

В те месяцы Родриго де Херес, единственным из всей команды первой экспедиции Колумба, пристрастился к курению табака. Однако в 1493 году святая инквизиция городка Аямонте (Ayamonte, ныне в провинции Уэльва автономного сообщества Андалусия, в Испании) арестовала Родриго де Хереса по обвинению в колдовстве, так как только «дьявол может дать человеку силу, чтобы испускать дым изо рта». Родриго де Херес находился в заключении до 1500 года. К тому времени, курение табака стало привычным.

Колумб привез из Америки ананас

По одним данным, Колумб привез ананас уже из своего первого путешествия при открытии Америки в 1492 году — а именно с Кубы. По другим, это произошло по окончанию второго плавания Колумба, т.е. в 1494 году, после того как Колумб впервые познакомился с ананасом подробнее, попробовал этот фрукт в Гваделупе . Колумб называл ананас piña («сосновая шишка»), из-за сходства ананаса с сосновой шишкой.

Также говорят, что во время возвращения из первой экспедиции по открытию Америки 1492 г . Колумб привез живую птицу индейку, а также перья птиц . Но не только

Команда Колумба привезла из Америки сифилис

Отметим, что Колумб не брал на корабль ни одной женщины во время своих первых двух экспедиций, соответственно 1492 и 1493 гг. . Издававшийся правительством США на русском языке журнал «Америка» писал в своей статье «Христофор Колумб и его время», вышедшей к 500-летней годовщине открытия Колумбом Америки (№ 10 за 1992 г.), по этой щекотливой теме сифилиса, привезенного из Америки командой Колумба, следующее. Цитируем:

«Правда ли, что моряки из флотилии Колумба (после его первой экспедиции и открытия Нового света) занесли в Европу сифилис из Нового Света?

Действительно, в Европе эта болезнь впервые приняла характер эпидемии после первой экспедиции Колумба, когда маркитантки, следуя за армией французского короля Карла VII, заразили его солдат во время кампании 1494 года по захвату Неаполлитанского королевства. Несколько трактатов этого периода обсуждают вспышку этой эпидемии и указывают, что до того времени заболевание «морбус галликум» (французская болезнь) не было известно в Европе. Многие ученые полагают, что сифилис сперва распространился среди женщин, зараженных ими матросами из экипажа Колумба, плававшего в Новый Свет .

В своей переписке Колумб не затрагивал этой темы. Да она была бы и неуместной в его письмах, адресованных королеве Изабелле и королю Фердинанду. Но испанский историк Гонсало Фернандес де Овиедо-и-Вальдес (Gonzalo Fernández de Oviedo y Valdés) писал о занесении сифилиса из Нового Света как о неоспоримом факте. В «Общей истории Индии», опубликованной в 1535 году, он рассуждает об этом довольно пространно, утверждая, что «вплоть дo того, как король Карл прошел через ту страну (Италию), эта зараза была невиданна в тех землях. Но истина заключается в том, что с острова Гаити, или Эспаньолы, эта болезнь, как говорилось выше, распространилась на Европу ; она очень часто встречается среди индейцев, и они знают, как от нее лечиться. и у них отличнейшие травы, деревья и растения, пригодные для лечения этого и других недугов».

Эта болезнь стала известна в Европе под многими названиями, причем большая часть из них приписывает вину за ее распространение какой-нибудь национальности: «французская оспа», «немецкая болезнь», «польская болезнь» . Около 1512 года Джироламо Фракасторо, итальянский врач и поэт, сочинил латинское стихотворение, красочно описав занесение этой болезни из Нового Света. Он назвал свое произведение «Сифилис, или Морбус галликус», по имени героя поэмы, молодого пастуха Сифилиса, который навлек на себя гнев богов, что и побудило автора назвать это заболевание сифилисом, под которым оно известно и по сей день«, отмечал журнал «Америка».

Пока мы говорили, в основном, что привез непосредственно Колумб и его команда в Европу после открытия Америки в результате первого путешествия 1492 г , а о том, как повлияли, в целом, новые продукты и богатства из Нового Света на тогдашнюю Европу, Азию и Африку. Также далее мы приведем карту продуктов, которые попали из Нового Света в Старый, и наоборот .

За четыре экспедиции с 1493 по 1504 годы, совершённые Христофором Колумбом к берегам Американского континента, его корабли привезли в Испанию десятки растений и животных, которых никогда не видели европейские жители. Потребовались годы тщательного изучения и селекций, чтобы эти продукты вошли в их рацион, и несколько веков, чтобы блюда оказались на столах жителей отдалённых частей Европы и других континентов. Ананас, подсолнечник, тыква, авокадо, кабачок… Это неполный список наших любимых продуктов, которыми мы обязаны мореплавателю.

Картофель

Родиной картофеля считается территория Южной Америки от Чили до Центральной Америки, где на протяжении десятка тысячелетий он культивировался индейцами. При раскопках древних захоронений инков археологи находили изображения этого растения на глиняных изделиях. Картофель, который попал в Европу благодаря экспедициям Колумба, был диким, не похожим на современный. Он представлял собой мелкие и водянистые клубни, поэтому был принят за декоративное растение. Поначалу его пытались есть сырым и использовали в пищу зелёные плоды, и в итоге овощ был объявлен ядовитым. Лишь только в 70-е годы XVIII века, благодаря стараниям французского агронома Антуана-Огюста Пермантье, растение признали съедобным, при этом богатым полезными и питательными веществами. Спустя несколько веков селекции слух о «земляных яблоках» распространился по Европе, и во времена правления Петра I картофель был завезён в Россию. Однако жители отказывались есть и выращивать продукт, который, по слухам, вызывал проказу, рахит и туберкулёз. И всё же спустя пару веков картофель стал для нас вторым хлебом: в СССР выращивалось около трети от объёма мирового производства культуры.

Помидоры

Колумба и его соратников привлёк внешний вид кустиков с резными листьями и маленькими цветочками, поэтому они привезли растение в Старый Свет. Так же как и картофель, поначалу оно считалось декоративным и ядовитым: европейцы боялись использовать в пищу яркие красные плоды. Автор классификации растений Карл Линней назвал его «солянум ликоперсикум», в переводе с латинского — «волчий персик». А вот ацтеки, на родине которых испанцы обнаружили растение, называли его «тумантла» — «крупная ягода», итальянцы дали ему имя «помидоро», в переводе — «золотое яблоко», а французы нарекли его «пом д’амур», что означает «яблоко любви». В Россию помидоры попали в царствие Екатерины II, но лишь в 1850 году была доказана их съедобность и полезность. С этого момента агрономы начали засаживать семенами растений южные территории страны, а селекционеры — работать над сортами, пригодными и к северному климату.

Кукуруза

Одной из первых культур, которые привёз Колумб из Нового Света, стала кукуруза, или маис, как её называли американские индейцы. Археологические раскопки в Мексике, Перу и Боливии показывают, что она культивировалась ещё племенами майя, затем инками и ацтеками. До того как европейцы ступили на Американский континент, кукуруза была там единственной хлебной культурой. Её готовили в початках или перемалывали в муку, из которой пекли лепёшки. Поэтому местные жители считали маис священным растением, слагали про него легенды и мифы. Ацтеки верили, что кукуруза упала на землю в виде золотого града, который послал людям бог Солнца во время страшного голода. Мексиканцы называли кукурузу «тлаолли» — тело, а испанцы прозвали её «индейской пшеницей». Попав в Европу, культура распространилась по континенту невероятно быстро, растениеводы сразу оценили её продовольственную ценность. Высокая продуктивность и лёгкие условия выращивания кукурузы стали весомым плюсом для аграриев, особенно при сравнении с пшеницей и рисом. В Россию она попала в XVII веке, а с начала XIX века началось её выращивание на полях.

Какао

Историки считают, что слово «kakawa» появилось в низменности на берегу Мексиканского залива, где 1000 лет до н. э. обитали племена ольмеков. Затем их сменила цивилизация майя, которая стала выращивать плантации какао-деревьев, а полученный из бобов напиток окрестила «чоколатль». Шоколад стал для южноамериканских индейцев священной жидкостью, которой наполняли ритуальные вазы. Местные племена изобрели множество рецептур его приготовления с добавлением всевозможных специй. Христофор Колумб привёз какао-бобы из своей четвёртой экспедиции в Новый Свет, но на фоне золота и прочих богатств они не привлекли внимание вельмож. Однако позже европейцы узнали рецепт напитка от жителей Американского континента, и шоколад стал их второй зависимостью после табака, который, к слову, также был привезён Колумбом. Сначала лакомство считалось привилегией мужчин, при этом очень знатных и богатых. Какао-бобы стали использовать в качестве валюты: за 100 семян можно было купить хорошего раба. В конце XVI в. в напиток стали добавлять сахар, и он стал любимым лакомством женщин и детей. В 1674 шоколад стали использовать при изготовлении пирожных, а в 1847 была изобретена рецептура твёрдого плиточного шоколада.

Индейка

До путешествий Колумба в Новый Свет европейцы ни разу не видели индейку. Дикая птица, водившаяся в американских лесах, была одомашнена местными племенами, а в начале XVI века завезена в Испанию. Моряки Колумба назвали животных «индийские куры», что было связано с географическими заблуждениями команды относительно их пребывания в Индии. По другой версии, Колумб окрестил птицу «индийским павлином», на индийском диалекте павлин звучит как «tuka». Это объясняет её название в английском языке — «turkey». Однако языковеды находят аналогии с Турцией (Turkey), которая считалась далёким краем, где водятся экзотические твари, а также со звуками «turc, turc, turc», издаваемыми птицей. Европейцы же изначально назвали животное «испанская курица» и очень полюбили блюда из её нежного мяса. К 30-м годам XVI века индеек стали выращивать по всей Европе, в России же её приняли лишь в XVIII-XIX веках под влиянием моды на всё французское.